Дети и деньги

Это конечно очень условное название для периода перезрелости Ордынки. Во всяком случае, детей было больше, чем денег...

Возможно, ордынцы просто устали,- от гостей, бесконечной толкучки и тусовки. Думается, это и иллюзии создания Дома вместо открытой арены. И объективные причины. Зимой у Михина родился сын Пашка.

Продолжали собираться "фолки". Гости иногда заходили, но их стало меньше, и это были все те же лица - в общем-то симпатичные и хорошие, но все те же... Община замкнулась: был круг внутренний и круг внешний, и эти круги оставались неизменными.

Впрочем, одна новая фигура точно появилась. Это была Юлька Соловьева из Ярославля, приехавшая в гости к Русту. Юлька пела песни собственного изготовления, немного похожие на песни Умки и Янки Дягилевой. Особенное участие в ней принял Дед, и Мамонт отметился с бас-гитарой. Юлька приезжала с частотой в три-четыре месяца, всегда с новыми приятелями и новыми песнями.

И еще была художница Ольга Шагина, жившая летом в панфиловской комнате. Фотография очень приблизительная, что обидно, так как Ольгу сразу прозвали (и справедливо) Царицей Тамарой...

В конце апреля Мамонт покинул Ордынку. Вместо себя он предложил Ганса. Это был приятель Деда, художник, человек во всех отношениях замечательный, но дворник из него получился совсем никакой. Он прожил на Ордынке все лето, но к осени ему пришлось уходить: он так и не вписался в ордынскую жизнь, и сам понимал это.

Еще весной Михин занялся таинственной деятельностью, всех подробностей которой никто кроме него не знает. Со своими друзьями (Мансуром, Вилли и еще кем-то...) они основали Корпорацию "Санда".

Эта была типичная коммерческая структура той хулиганской эпохи, точно описанной Пелевиным в "Поколении P". Чего стоит история про цейлонский чай, застрявший на полгода на таможне... Летом в бывшей панфиловской комнате был создан "офис", для чего часть прихожей отгородили фанерной перегородкой. Входили в офис с парадного. Насчет "облеванного факса" (см.Пелевина) ничего сказать не могу, не видел... Существенной деталью интерьера Ордынки стало ведро с мороженным - дневным неликвидом ("Санда", кроме прочего, торговала мороженым). Мороженое поедали вечером в суровом молчании. В качестве продавцов выступали почти все ордынцы.

Примерно тогда же на Ордынке начал систематически фигурировать Гений - т.е. Гена Ноздрин. Гена как-то способствовал "Санде" по своей компьютерной части, а в прочее время просто оттягивался от жизни программиста, полной одними муками... Он обладал ноутбуком системы лаптоп "Тошиба" с узким жидким экраном черно-зеленого цвета, что в те годы было величайшим шиком.

К осени, когда Ганс съехал, Мышь перебрался в бывшую комнату Мамонта. Свою чекистскую каморку он отдал Буту. Таким образом, никаких свободных помещений в квартире не осталось и вписывать приходящих гостей стало невозможно. Впрочем, уже никто не хотел никого вписывать... На кухне голышом ползали младенцы, оставляли лужи и познавали мир. Иногда они находили кота Гошу и пытались разобрать его на детали. Гоша открывал глаз, вытягивал лапу и осторожно когтями хватал младенца за розовую ручонку. Младенец включал сирену, прибегала Оксана (или Юля) и уносила его, приговаривая, что нехорошо дядю Гошу обижать, он с работы пришел и отдыхает... Но вообще ордынские дети были мирные и не очень скандальные. Так что дело все-таки не в детях... Деятельность "Санды" приносила некоторые внешние приметы достатка, вроде китайских пуховиков и телевизора и прочих шмудаков у Михина в комнате, но (по нынешним меркам) ордынцы были по-прежнему бедны, как церковные мыши. Так что дело и не в деньгах...

Осенью Ордынка лишилась Артема Жестокого - он уехал в Америку ( как оказалось - навсегда).

Михин был умнее, чем большинство героев книги Пелевина, поэтому стремился "инвестировать" украденные у судьбы деньги во что-то полезное. Так у Бута появились кое-какие электроинструменты для обработки дерева. Бут даже пытался создать некую мастерскую в подвале, где "Санда" хранила свой чай, но дело (как всегда) уперлось в глубинное нежелание Бута делать что-то целеустремленно.

Вообще это была эпоха создания мастерских. Авилов в Крапивенском переулке маниакально (Авилов все делал маниакально) разгребал подвал и перетаскивал станки, собираясь делать наличники и двери. Мамонт в ту пору занялся керамикой в Реутове. Иногда он приносил на Ордынку экспериментальные продукты своего производства: это были очень несовершенные и местами даже кривые чашки и пиалы. Верно, эпоха и правда менялась. Ордынцы плыли по течению, но воды становились все бурнее, и ветер дул то справа, то слева...
Еще до отъезда с Ордынки, Мамонт заводил разговоры о перенесении общины из Москвы в деревню. Идея была поддержана всеми, но так и осталась весьма бесформенной и неопределенной. Позднее эта идея частично реализовалась в Новгородской губернии, в Поле. Отъезд Мамонта с Ордынки был чем-то вроде фальстарта,- поэтому ему еще пришлось вернуться...